Милостивый государь, любезный мой читатель!

С нескрываемым волнением и душевным трепетом предлагаю Вашему просвещенному вниманию мой новый опус — «Салфетжио», книгу, куда вошли не только салфеточные стихи и импровизации, но и заметки на полях, эпиграммы на промокашках, любовные послания на сухих лепешках… Прочитав десять разделов этой первоапрельской книги (дата создания — 1 апреля 2004 года), Вы без труда различите собирательный образ героя этого литературного коллажа.
Смею добавить к вышесказанному, что раздел четвертый «Автору от…» не принадлежит перу сочинителя остальных девяти глав. Это лирические послания милых сердцу поэта друзей и товарищей по борьбе с опечатками.
В главе первой — «Панегирики» — Вы прочтете посвящения Алле Пугачевой, Лайме, Тамаре Гвердцители, Софии Ротару и другим знаковым фигурам. Там же — стихи о Владимире Высоцком, которые автор прочитал на вечере памяти великого барда в Государственном Кремлевском Дворце в день Его рождения:

Ах, если б жил сейчас Высоцкий,
Творец, певец, поэт и бард,
То на таганские подмостки
Вернулся б схлынувший азарт.
И вновь бы наш покой нарушил,
Воскреснув в памяти святой,
Его неистовый Хлопуша
И Гамлет с преданной судьбой.
Когда бы жил российский Данко,
Квартир прокуренных кумир,
Сошлись бы две «Полутаганки»,
Вновь потрясли бы этот мир.
Звучал бы глас нечеловечий
(Он пел нутром. Он волком выл.)
И не клялись бы в дружбе вечной
Те, кто талант его хулил.
Он презирал бы масс_культуру,
Честил бы шоу_дребедень,
И нимбы самозваных гуру
С ушей свисали б набекрень.
Его хрипящие шансоны
Не уставали б душу греть,
И подмастерья_эпигоны
Не разучились бы краснеть.
Он звал, словами потрясая,
Рвал свое сердце на куски,
Один из всех, вожак без стаи,
Рванул за красные флажки.

Не тронут был слезой укромной
Печальный грим его лица,
И ночь, как занавес огромный,
Не скрыла б дерзкого певца.
Поэт страны, певец свободы,
Шли за которым всей Москвой,
Он был бы совестью народа,
Его надеждою живой.
Да, дом на Герцена уперто
Его не звал в свой коллектив,
Поэзией второго сорта
Считая песенный порыв.
Как струны арф звенели нервы
И под чужой рвались успех.
Андрей сказал: «Я — самый первый!»
Евгений: «Я первее всех!»
И шел пока спор этот плотский,
Преподнесла судьба конфуз —
На них взирал с небес Высоцкий,
Увы, не принятый в Союз.
Никто не занял его место.
И лишь гудит со всех сторон
Гром имитации протеста
Под трехаккордный перезвон.
Ему Париж внимал. И Бруклин
С ним ликовал и горевал.
Он был Поэт с Великой Буквы.
Его Господь поцеловал.

В главе второй — «С бокалом в руке» — дружеские тосты, стихи по случаю, посвященные Юрию Лужкову, Иосифу Кобзону, Алике Смеховой, Николаю Баскову и др.
В третьей главе — «Импровизации» — автор, как вы сами понимаете, импровизирует, взяв за отправную точку слово, случайную фразу, первый понравившийся образ и т.д.
О четвертой главе мы говорили выше, а вот в пятой, называемой «Реверансы», звучат пиететные стихи о Раймонде Паулсе, Элине Быстрицкой, Никасе Сафронове, Людмиле Гурченко, Булате Окуджаве и многих-многих других благородных деятелей культуры и искусства.

Глава шестая посвящена эпиграммам. Ну к примеру таким:

Музыке
Сестра Гуно, подруга Сарасате!
Избранница, неси нам неземное.
Звучи бескрайне днем и на закате.
Но только не в квартире за стеною!

Коллеге
Как страус важен и высок,
Ходил ты.
Но беда случилась —
Ты спрятал голову в песок,
И нам лицо твое открылось.

В лавке писателей
Вхожу. И у выхода робко стою.
— Кто будет последний из вас? — говорю,
И мне отвечает писательский рост:
— Мы первые все! А ты будешь второй!

«Любовные послания» — так называется седьмая глава, где Ваш уважаемый визави объясняется в большой любви и маленьких любятах своим очаровательным подружкам и таинственным замужним дамам.
Надеюсь, что эти милые опусы тронут Ваши нежные души.

В главе «Los Angeles» — стихи, написанные поэтом прошлым летом в Калифорнии. Здесь и эпиграмма на Майкла Джексона, Вуди Аллена, Мадонну, Тину Тернер, Тома Джонса. Иронические стихи, воспоминания, минипамфлеты, и, конечно, о женщине. Если любезный мой читатель доберется до девятой, и, даст Бог, до десятой главы, то он сможет воочию убедиться в многообразии и полифоничности таланта имярек. В данном издании, где на обложке красуется портрет работы великого И. Глазунова, много рисунков, набросков, шаржей. Те, под которыми стоит надпись «Рис. такого&то» действительно принадлежат перьям и кистям достойных и высокооплачиваемых художников. Картинки же без надписей — дело рук Вашего покорного слуги, самоучки и дилетанта, трудоголика и орденоносца.

Придет Удача, что судьбой была обещана,
И вы покоя станете искать,
Но не забудьте, что Удача это женщина,
И нелегко Удачу удержать.
Придет Беда, сменив успех изменчивый,
Пробьет нежданно в самый черный час,
Но не забудьте, что Беда — все та же женщина!
Когда-нибудь она оставит вас.
Но в нас, друзья, живет Надежда вечная,
Придет Удача, бросит нас Беда…
И не забудьте, что Надежда тоже женщина,
Она у нас одна. И навсегда!

Желаю приятного и занимательного чтения.
Надеюсь до встречи.

Искренне Ваш, Илья Резник.